Царская бюрократия начала XX в. для современного российского массового сознания до сих пор остается олицетворением господства дворян-помещиков, максимальной коррумпированности, полной некомпетентности и беспросветной реакционности. Но так ли это?
Бюрократическая элита кануна революции состояла из чиновников, занимавших высшие должности, т.е. должности первых четырех классов. Лидирующее положение занимали чиновники, составлявшие субэлиту, – представители трех отраслей высшей власти: законодательной (назначенные члены Государственного совета), исполнительной (министры, их товарищи, т.е. заместители, и директора департаментов) и судебной (сенаторы) – всего около 500 человек.
По сословному происхождению большинство сановников формально принадлежали к потомственному дворянству. Но дворянская прослойка отличалась неоднородностью: она включала в себя представителей, во-первых, старого дворянства, существовавшего до Петра I, и, во-вторых, нового дворянства, пополнявшегося выходцами из других сословий.
Поместное дворянство и крупная буржуазия почти совершенно не были представлены на высших должностях в большинстве министерств. Ни одна страна не была столь демократична, как Россия – в ней все карьеры были открыты талантам и энергии, начиная со Сперанского и кончая графом Витте и Кривошеиным.
Считанные единицы из числа высокопоставленных бюрократов начала XX в. имели недвижимость за границей. Большинство недвижимой собственностью не обладало, источником их существования было жалованье.
Жалованье у представителей бюрократической элиты было большое, поэтому особых предпосылок для коррупции не возникало.
Подавляющее большинство сановников были выпускниками вузов, среди которых лидировали университеты. Четверть от общего числа представителей высшей столичной бюрократии окончили Петербургский университет, причем более 1/6 – его юридический факультет. К началу XX в. именно высшее образование, а не сословное происхождение, стало главной предпосылкой бюрократической карьеры, что обусловливало высокий уровень компетентности бюрократии.
К 1917 г. сановники, имевшие ученые степени не ниже кандидата, составляли значительную долю бюрократического аппарата: 50 назначенных членов Государственного совета (36%), 9 министров (42,3%), 33 товарища министров и директоров департаментов (22,1%), 143 сенатора (45,7%). Внутри высшей бюрократии юристы преобладали над остальными гуманитариями, а гуманитарии над технократами.